Образцовый Машинист сделал много разного хорошего для немалого числа людей, и без сомнения был всем полезен. Этот рассказ зайдёт чуть дальше, и поведает что он ответственен за спасение минимум одной жизни во время прошедшей войны, и помог ещё многим собранной с его страниц практической информацией.
Вскоре после капитуляции Явы, автор заболел и почти на два года самоизолировался в госпитале для военнопленных. В это время выяснилось, что кроме физических страданий, многие заключённые были бы счастливее, имей они возможность читать. Ухудшение зрения из-за недоедания было частой жалобой, а кое-кто утратил свои очки во время очередного очного обучения охранниками.
Созрела идея шлифовки линз. Автор вспомнил серию статей о ручной шлифовке зеркала телескопа, опубликованную в Образцовом Машинисте за 1918 или 1919 год. Значит, линзы можно шлифовать руками, а время значения не имело.
Прежде чем смог приступить к первым шагам, автор был переведён в лагерь под названием "10й батальон", и о чудо! Там у них была мастерская, а в мастерской оказался токарный станок. Самодельный из блока цилиндров от Остина в качестве передней бабки и его же коленвала вместо шпинделя. Станиной работал стальной рельс. Коробки передач от разных машин доставили шестерни для нарезания резьб. Зубчатая рейка подачи была выпилена вручную зуб за зубом, и я не помню как был изготовлен ходовой винт. Этот станок был достоин восхищения даже без учёта обстоятельств его постройки.
Не прошло и двух дней в новом лагере, как автор оказался в очереди для отправки в Бирму. Вы наверно слышали о Бирманской железной дороге, стоившей жизни военнопленного за каждую уложенную шпалу? Но с содействием окулиста и коменданта лагеря нашёлся доброволец на замену, а подробности маленького станка для шлифования линз были определены и взяты в дело. Создатель токарного станка, южноафриканец по имени Онинк, взял на себя металлообработку. Вместе с ним мы соорудили станок, которым мог бы гордиться любой любитель, и сделан он был на совесть.
Опорами подшипников стал корпус старого центробежного насоса, раздвинутый на болтах. Шпиндель раньше был куском стальной автомобильной оси. Нижний бронзовый подшипник опирался на стальной шар, а верхний был коническим для регулировки осевого люфта. Между опорами на шпинделе был закреплён деревянный шкив. Сверху разместился аккуратно сделанный поддон для брызг, с отверстием для снабжённого шайбой конца шпинделя.
Шлифовальные чашки были вырезаны из полового профнастила, выгнутого молотком до примерно нужной кривизны, ромбиками рельефа внутрь. С другой стороны были приварены втулки из газовой трубы для посадки на шпиндель, с пазом для передающего вращение штифта. Кривизна была проточена на токарном под средний радиус для стекла с коэффициентом преломления 1.5 и нужных линз.
Да, у нас была возможность электросварки. Электроды из выпрямленной колючей проволоки с защитным покрытием побелкой неплохо работали под током около 80 А и 100 В от умформера.
Была подготовлена первая шлифовальная чашка и выбран симпатичный кусок из кучи разбитых автомобильных стёкол. Насколько я помню, это был ветровик от Форда. Склеенные слои его были разделены, и вырезана круглая заготовка. Она была закреплена сургучом к рукоятке из моторного клапана.
Шлифовальный порошок был добыт дроблением обломков корундовых точильных камней, более тонкие фракции отделены промывкой и отмучиванием в процессе шлифования. Для полировки использовали (я отказываюсь придумывать перевод выражения «use was made of») ржавчину, тщательно соскребённую с железных прутков, пролежавших месяцы под дождём и прочей погодой. Позже нам удалось добыть настоящий крокус.
Когда первая линза была готова, фокусное расстояние было тщательно измерено с помощью Солнца. Несложное вычисление тогда дало точный коэффициент преломления, и форма шлифовальной чашки была подогнана соответственно. Дальше мы сделали целый набор чашек, позволивший шлифовать линзы от плюс до минус 10 или 12 диоптрий, с шагом в ½ диоптрии.
Снова был набор, и снова автора вытащили оттуда в последний момент. (Эта партия, около 1800 человек, была торпедирована у западного берега Суматры. Спаслось около сорока человек, из которых до нашего дня дожила едва ли дюжина.)
Оправы для очков делалиали из алюминиевых пластин. Когда человек получал назначение от окулиста, от борта его миски отрезали полосу около дюйма шириной. Еды вечно не хватало, так что резать можно было хоть в дюйме от дна, никто не заметит разницы!
Я помню как люди плакали, получив возможность снова читать книгу. Один британский офицер утратил свои очки в -6½ диоптрии, и оказался без них почти слепым. Для него нужно было стекло много толще, чем можно было достать из кучи хлама. Непродолжительные поиски произвели стеклянную банку подходящей толщины, после параллельной шлифовки и полировки кусок её оказался без изъянов, и в должный срок линзы были вставлены в старую оправу. Как же он был счастлив! С нами были австралийцы, американцы и голландцы, и каждый получил нужное.
На протяжении примерно десяти месяцев было изготовлено две сотни пар очков. Недавно я встретил человека, до сих предпочитавшего носить в кино оригинальные очки лагерного производства. Интересно, сколько ещё их носят в разных частях мира?
Всё это началось именно с Образцового Машиниста, и меня воистину восхищает что полученные с его страниц знания оказались так полезны моим товарищам по трудному положению. Во время чтения я и представить себе не мог, что это пригодится многими годами позже.
